Михаил Ардов однажды спросил у отца:
— А ты был знаком с Горьким?
Виктор Ардов ответил:
— Нет, я его боялся...
На недоуменный взгляд сына он продолжил:
— Когда Горький вернулся из Италии, Сталин сделал распоряжение, чтобы все его просьбы и пожелания исполнялись неукоснительно. Я полагаю, сам Горький не вполне сознавал свое безграничное могущество. Он по-прежнему вёл себя как истинный русский интеллигент, открыто заявлял о симпатиях и антипатиях... Так, например, без его вмешательства не мог бы быть напечатан «Золотой телёнок» Ильфа и Петрова. Книгу практически уже запретили, но Горький просил наркома Бубнова напечатать роман, и тот не посмел ослушаться... Но с такой же лёгкостью он мог и погубить человека. Стоило ему дурно отозваться о сочинениях какого-нибудь литератора — и всё, ты погиб, ты уже не сможешь печататься. А то и в тюрьму угодишь... Вот почему я боялся с ним знакомиться, даже попадаться ему на глаза.
Так как МХАТ с самого начала позиционировался как «общедоступный», то никакой царской ложи в нём не было. Когда же Сталин стал посещать некоторые спектакли, то для высокого гостя сразу же соорудили нечто VIP-ложи с ватерклозетом. Так как подобная канализация не была предусмотрена проектом здания, то канализацию вывели через помещение возле сцены, в которой размещался оркестр. Оркестровой ямы в театре тоже не было.
Вскоре после этой перестройки Виктор Ардов встретил дирижёра Израилевского и поинтересовался:
— Говорят, у вас в оркестре появились новые инструменты?
Дирижёр удивился:
— Какие ещё новые инструменты?
Еле сдерживая смех, Ардов пояснил:
— Фановые трубы.
В одном кооперативном доме Виктор Ардов подружился с венгерским революционером и писателем Мате Залкой, который рассказывал ему довольно любопытные истории.
Ещё в конце 1920 года Ататюрк попросил у Ленина помощи в своей освободительной борьбе. Большевики очень быстро помогли туркам деньгами и вооружением, а в ноябре 1921 года Чрезвычайным послом в Анкару был назначен Фрунзе.
В действительности Фрунзе командовал турецкой армией во время освобождения западной части страны, а Залка был одним из его генералов.
Залка с удовольствием вспоминал:
— Виктор, я никогда так хорошо не жил, как в то время, когда был турецким генералом.
Journal information